«Если ты стоишь на краю океана отчаяния, я готов привязать тебя к мачте моих снов»
Стив Эриксон «Явилось в полночь море»
Непонятно было – они издеваются или им действительно нравились эти картинки? Вот они пьют за что-то свое, пытаются чокаться пластиковыми стаканчиками – нежный хруст – сминаются стеночки – пьют, целуются. Вот они стоят в стороне, показывая куда-то руками, озадаченно поглядывая друг на друга и еще на кого-то, кто прячется там, в направлении их вытянутых пальцев – смотрят. Вот они, стукаясь лбами, сопят над дисплеем мобильного телефона, улыбаются… Пошел дождь, все разбежались – растворились в метро, в маршрутках, в троллейбусах – а они единственные намокли, потому что минут пять дергали друг друга за руки в разные стороны: « На маршрутку и ко мне, у меня коньяк», - «Нет, в метро и ко мне, у меня текила»… В итоге поехали к друзьям. На трамвае. На водку. И непонятно – издеваются или нравится, издеваются – над кем? нравится – что именно? А у друзей не ждали, но обрадовались, дали полотенце и они долго стояли в коридоре, лохматили махровым полотном друг другу мокрые волосы…
***
И нет ничего, только глухие блики и сумерки ночного города, зажигающего свои мутные глаза - фонари. Ночи, полные спокойствия и нежности, каплями теплого дождя, в которых растворяются внезапно произнесенные Слова. И только сияющие глаза, словно звезды на остывающем небе. Навсегда. И не о чем больше просить и желать, прожиты первые дни - зачем же все так быстро? Им не хватило вчерашнего дня, оставалось растекаться губами и пальцами, жадно глотать воздух, тот, который один на двоих. Были и танцующие на стене тени, ворох воспоминаний у каждого, и быстро двигающиеся стрелки часового механизма. Приходили друзья, с радостными сияющими лицами, оживленным вниманием и интересом. Узнали друг друга сразу по улыбкам, стали роднее и доверчивей. Сходили с ума, не зажигая свет, под звуки старого соседского пианино. Теряли себя где-то между всей реальностью, и обнаружили лишь под утро, проснувшись на одном большом диване, сонные и счастливые. Солнечный город, и спешащие на работу люди. Разошлись и они: расцепились пальцы, освободились объятья, закружилась дней маята. Вот они - безыскусные будни. Полотно дороги, и тянущийся следом кусок синего неба. Пора уходить, но что же останется после нас?..
***
Маэстро, вот ваш коньяк, жаль нету спирта. Коньяком не получается стирать лишние линии. Удивительно на сколько они живые вышли, эти линии, да и все предыдущие события были очень живыми. «Чувствуй каждый момент, живи в каждом мгновении», - говорила ты. Мне нравится этот дождь, эти тени дрожащей под ветром листвы на стене, мне нравятся солнечные зайчики в твоих глазах и играющие лучи солнца, освещающие мою комнату. Такое впечатление, что все, что мне нравилось, собралось воедино и находится именно в данном мгновении. Меня больше не тянут дали, нету надрыва, что где-то там жизнь проходит мимо меня, я сам ею наполнен, вся вселенная в моем сердце. Красивые непонятные узорчики на браслетиках, как закодированное письмо с непонятными иероглифами. Как был приятен дождь после нестерпимой, давящей жары. Мы бежали по лужам, нас заливали эти прохладные струи, бежали, чтобы еще раз увидеть, сказать «пока» и пожелать скорейшего возвращения друзьям. Они живут так далеко, но такое впечатление, что знал их всю жизнь. Провожали, смеялись, дурачились, как дети, бегали по перрону и махали платками, подпрыгивали, чтобы потрогать уезжающих за руку. А потом был вечер, мы ели китайскими палочками приготовленные тобой блюда, слушали песни под гитару, у которой не хватает 2-х струн. Зачет тебе, колумбийский партизан. Твои песни завораживают даже без двух струн твоим, якобы, сорванным голосом. Твой команданте Чегевара заставил нас зажечь вечер свечами и всколыхнуть окружающее пространство танцем. Затем был свет, много света, потому что после темноты всегда приходит Свет. Этот свет проникал сквозь шторы и смеялся, заполняя смехом и радостью мой мир. В нас что-то изменилось за эти дни, мы как-будто прожили дополнительную жизнь, нас на время пустили в Рай. В принципе он и так внутри нас, просто нужно его увидеть…
***
жгут костры. высаживается небо. наступавшее вперед, наступившее на стекло. самолет! а что это? это автобус с крыльями, это катер с крыльями, это утка с пассажирами в желудке. это улитка с сумками через плечо. не может быть) потому что жарко, она сходит с ума и делает неизвестно что. недаром ведь утиное мясо такое вкусное. кто самый тупой на свете? интересно. вот мы сидим мокрые с головы до ног. да, это тупо. зато хорошо, дура. фляжка и пляшка пустые сестрички, лампа и свечка развязные маньячки, ножи - длинные следы от ножей, ружья - глубокие рвы от ружей, иглы, ромашки, ж/д вокзал и синие поезда. недаром так интересно. а потом звенит последний звонок, начинается лето, девачки сидят на набережной и тупо курят. и весело смеюцца, хуле))
***
привязать… полуреальность, полуправда. события и ощущения. английский портвейн, когда никого не осталось. были все, остались мы и сломанные спицы. остались ножки да рожки, да голодные кошки, номинальная стоимость слов. судорожные руки на плечах. судорожные попытки вытоптать этот грязный берег, этот бесцветный дождь, эти огромные папарацци, снимающие нас, застрявших под мостом, паутинки-паучки… твоя рваная кожа сидит на мне как влитая, мне так идут твои царапины, тебе так идут мои пыльные слезинки… было ли это, есть ли? были ли эти звуки, есть ли эти несмонтированные ролики, будут ли еще? в туфельке пятачок на счастье – не верю, в ладошке ниточки на память – не буду, в окне ручки сердечком – не прощу, и капельки, капельки, капельки….
если ты стоишь на краю… |
