вертикалями рвущихся янок,
да по змеиной петляющей радуге…
Есть работа такая. Преданность. Как автоматная очередь она, как сорванное с пЕтель безмолвие. А, особенно, это чувствуешь ночью. Когда только твой шепот, когда все отчаянно и бесповоротно. Прыгнул на лед волком, и остался в последнем своем Севере.
а на цыпочках, их нежные бантики.
они сожмут ручонками крошки разбитого зеркала, и весь мир перевернется…
Бывало, выйдешь во двор, а там свет. Полозьями накатанный и бирюзовой краской разбросанный. И небо, тогда, пахнет мятой. Глубоко вдохнешь его талые капельки, и прислушаешься. Тук-тук-тук. Чуть слышно, и, до самых костей, все искусственно. Слишком близко теперь фронт. И земля стала нам пухом.
а стереть их глаза, совсем и не больно.
осталось только выключить радио, и пустить в рукава розовый ток… |
