«Чистое желание отдаться незнакомцу похоже на детскую любовь к шоколаду. Я не хочу быть ничем иным, кроме как ямой или дырой, и в этом моя чистота». Романс Х
«Я знаю, что большинство барышень впервые спят с каким-нибудь «пидстаркуватыми» дядьками, просто потому что надоело носиться с этим, как с чумаданом без ручки», - деловито заявляет «мий каханый». «Девственницы не в моде!» - после непродолжительной паузы и продолжительного, гипнотического взгляда, добавляет он. Все так же пристально смотрит на меня и спрашивает: «Зайчик, я прав? Ну, скажи, что я прав». Я, окончательно одурев от количества выпитого, сигаретного дыма и его присутствия, дико гляжу на него и зло отвечаю: «Не знаю!». Он фыркает в ответ, удивленно приподнимает бровь и бормочет: «Нет, ну, что значит «не знаю»? Ты мне скажи…». Теперь уже смущенно, и отводя глаза, я все так же бормочу «не знаю» и убегаю куда-то подальше от этих раскосых глаз, узких губ и запаха его рук, которые обнимали меня пару минут назад.
Да-а, ты был прав тогда. Девчонки действительно ложатся почти под кого попало, не всегда старого и не всегда толстого, но всегда – нелюбимого, чужого и убаюкивающее-томного мужчину. От этой томности тошнит, за комплименты хочется надавать по роже, а от прикосновений начинает урчать в животе и хочется в туалет.
И ложатся не потому что «чумадан», а потому что хочется… Отомстить хочется, за то, что «коханий погребував, знехтував, спаплюжив» все то светлое, ценное, теплое, что было внутри. Выбросить хочется на помойку, как горсть золотых момент в голодные 33-е. Изнутри вытравить хочется, как правило, чем-то мерзким и противным.
И, кстати, не всегда получается.
Поэтому поблескивают червонным золотом девичьи тела на широких кроватях обольстительных, «пидстаркуватых» ухажеров.
12.02.2007. |
