Просто. Проще простого. Проще пареной репы. Проще чем твои дважды два. Чем медленная и заказанная смерть. Отрезать кусок и в рот. Веселые коренные зубы и LUCKY STRIKE без фильтра. Заправить горчицей, и гореть в тебе воспаленным разумом. И так до рассвета…
Мягкотело. Закрыть глаза, и стекать сонными подушками. Позвонить и принЯть их телеграммы. Полина из Милана. Егор из Питера. И Кляйн из Дюссельдорфа. Как твоя жизнь, друг? Спасибо, она у меня заебись! Затянул потуже, постелил помягче, и выбросил на стол весь зимний мусор. Хлоп пузырями. Щелк снайперАми. Повело плечо. Жалко мишутку. И так до рассвета…
Давай, посчитаемся. Если ты первая, то я стану немым. Я никогда теперь больше, я стократно-пластилиновый памятник, я ворона, я только смотрю на тебя, и втихомолку таю. Каплями. Пустыми колодцами. Музыкой. Хазарскими дикими снами. Бери, теперь, меня в руки, ложи на свои колени, и пришивай вместо кожи апельсиновые галстуки. И так до рассвета…
А если я, тогда по-другому. Тогда нам не придется ближе, тогда скрипеть дорогой, по первому снегу, вдоль тягучего полотна, на которое люди вешают свои имена, свои разноцветные гирлянды, московские звезды, и корявые свои надписи: я тебя люблю! Вдоль полотна, на котором они вешаются, героически становясь былинными богатырями, и еще долго дрожат под северным волчьим сиянием. И так до рассвета…
Осколки танцпола. Обрывки чьих-то тел и проваленные норы кротов. СлЕпо. Настырная привычка пить текилу и трогать меня руками. Искажается свет. Он, как зеркало. Он выхватывает части, красит разбитые губы, и оставляет в памяти золушкин румянец. Хочешь Колу? Нет. Раздвигаю занавески. Неба нет. Лишь только его иллюзия. Только лишь его молочный запах. Цифровая вязь и скошенные по пояс ди-джеи. Как ворох оставленных записок, приписок, отписок, и прочих бумажных исторических хроник. И так до рассвета… |
