Я отвык. Бесконечно отвык от потрескавшейся краски на стенах, от высоких красных перил, безразлично висящего потолка и облепленной пылью оконной рамы. На четвертом этаже, перед входом на чердак - мокрые ступеньки и запах крыши. Сквозняк. Я отвык слышать рано утром корявые шаги деда с третьего этажа. Перед восьмой квартирой сменили коврик для ног-вот и все изменения. Мой домик в старом фонде снился мне, я помнил о нем мимо собственной воли, но теперь отвык. От звука ерзающей по каменному полу миски очередного обшарпанного кота, от вечных криков малолетних засранцев, которые мотали нервы своим матерям. От дыма, который врывается в оконные щели каждую осень, от гула ветра в стальных лабиринтах соседки-телевышки. Я забыл, как взбирался на крышу. Забыл и не могу вспомнить, сейчас это кажется совсем не возможным. Помню, главное поставить ногу вот на эту ручку и дотянуться до нижней перекладины, но как дальше? На своем лестничном пролете я курил, открывая вечером окно нараспашку. И запоем смотрел фильмы. Итальянские и французские. Помню "Метателя ножей" - Тут сгущались и становились вязкими мои мечты. Вмести с дымом в легкие проникала киношная черно-белая эпоха. Тот, заоконный, мир не очень-то интересовал меня. Он проходил скорее мимо. Ко мне приходили друзья, однокурсники, дарили свои картины, смеялись вместе со мной, курили, смотрели фильмы и, кажется, забывались. Дамам я целовал руки - они все считали меня принцем, и ,наверное, любили по-своему. Я, вобщем-то, никогда не был против.
Мой поезд примерно через час. Я хотел удержаться и не заходить сюда, но, все же я рад, что мой дом в старом фонде все еще дышит тем же воздухом тех же теплых аллей все того же маленького городка, где "вокзальных" улиц, площадей и переулков куда больше, чем городских парков. |
